Тифлис 1904 - Страница 50

– У жандармов должна быть! Давайте напряжем Трембеля. А он пусть запросит губернское управление.

– Давайте, – согласился Ковалев без особого энтузиазма. – Но лучше вы его напрягайте. Мне по должности не положено.

– И напрягу, – пообещал питерец. – Но что известно о связях Безвуглого? Притоны, штатные скупщики добычи, сообщники, любовницы, приятели…

– Приятелей у таких людей не бывает, – сказал помощник пристава. – Любовниц постоянных тоже. Есть есаул, правая рука. Зовут Мишка Мерзавкин, фамилия говорит сама за себя.

– Тоже пластун?

– Нет, стрелок. Из Пятого батальона сбежал прошлой весной, когда убил соседа по нарам.

– За что убил?

– За пустяк. Повздорили в бане из-за полотенца, и Мишка шваркнул недруга головой об печку. Сразу до смерти.

– Отчего же его в тюрьму не посадили? – удивился коллежский советник.

– Везли, да не довезли. Сбежал из-под конвоя. Прибился к Безвуглому и быстро сделал там карьеру. В жестокости Мишка мало чем уступает атаману. Он теперь в шайке главный вербовщик.

Гайдуков пояснил командированному:

– Кавказские стрелковые батальоны – любимые части князя Голицына. Туда полицию тоже не пускают. Так этот Мерзавкин устроил в овраге у стрелковых казарм клуб для всякого отребья. В карты там играют, ворованное продают, пьянствуют. Фельдфебели, конечно, в доле. И когда шайке нужно подкрепление, его берут прямо из батальонов. В марте Безвуглый напал на дом купца Тер-Григорова. В налете участвовало двадцать человек! Конечно, среди них были и срочнослужащие.

Лыков покачал головой:

– Пора, пора дрянь эту раскассировать… Не находите?

– Находим, – ответил за всех полицмейстер. – И время удобное. Великий князь сидит у себя в Боржоми. Голицын укатил в Петербург. За начальство генерал Фрезе, он даст необходимые распоряжения. Готовим сплошную облаву, господа. С чего начнем?

Снитко подмигнул Гайдукову, и тот поднялся:

– Разрешите доложить?

– Парамон Иванович! Ужели есть заготовка?

– Так точно. Мы получили сведения, что бандитский атаман Безвуглый обещал завтра прийти на именины к своему одностаничнику хорунжему Воронову.

– Ух ты! – оживился полицмейстер. – Вот новость. Вы будто заранее сговорились со Снитко. Даже подозрительно.

– Так работа ведется, Георгий Самойлович, – обиделся помощник пристава. – И днем, и ночью. Я этого атамана уже во сне вижу. Недавно приснился. Скалится и говорит с фанаберией: а тебе меня не взять! Теперь и поглядим.

– Где намерен справлять именины хорунжий? – спросил питерец.

– В трактире Мартирузова на Кахетинской площади. Это в Седьмом участке. Самый притон!

– Кахетинская площадь! – хлопнул ладонью по столу полицмейстер. – Шумное место, середка Авлабара. Когда сбор? Ночью?

– В том-то и дело, – осадил начальство Гайдуков. – По ночам наш пластун работает. Днем они должны отметить, в два часа пополудни.

И Ковалев сразу сник.

– Что не так, Георгий Самойлович? – насторожился сыщик.

– Кахетинская площадь, Алексей Николаевич, главная в Авлабаре, и на ней базар. Днем всегда людно.

– Ну так не выпустим их из трактира!

– Легко сказать, да трудно сделать. Заведение Мартирузова разбойники очень любят. И не зря: там четыре выхода.

– Все перекроем, куда они денутся?

– Не получится.

– Почему? – стал горячиться питерец.

– Там базар, а на базаре всегда… кто?

– Продавцы и покупатели, кто же еще!

– Алексей Николаевич. Воры всегда есть на любом базаре.

Лыков осекся:

– Да, базара без воров не бывает. И что, они предупредят Безвуглого?

– Конечно. У этих людей хорошая организация, иначе в их ремесле нельзя. В шайке карманников всегда есть наблюдатели, тырщики, сигнальщики. Одни толкают и отвлекают. Вторые непосредственно лезут в карман – и мгновенно передают кошелек в третьи руки. Потом возникают следующие… А теперь представьте, что мы начнем готовить захват трактира. Подтянем силы, и что? Их немедля увидят те самые ребята. И отсемафорят Безвуглому.

– Теперь понял, – кивнул сыщик. – На это есть способ.

– Какой?

– Явиться небольшим отрядом, неожиданно и без оцепления.

Гайдуков и Снитко одновременно прыснули. Полицмейстер же выпучил глаза:

– Это вы на Ивана Безвуглого хотите явиться небольшим отрядом?

– Раз другого способа нет, то да. Человека три-четыре будет достаточно.

Ковалев погрустнел.

– Вы хоть знаете, с кем хотите схватиться?

– Да рассказывали. Бывший пластун, чемпион по стрельбе и рукопашному. Еще грузинской борьбой увлекается и кулачным боем.

– И вам кажется, что трех-четырех человек для его ареста будет достаточно? Особенно если собираетесь взять парня живьем.

– Обсуждали уже, Георгий Самойлович, – досадливо поморщился Лыков. – Вы меня, главное, к нему подведите. А там увидим, что за чемпион.

Ковалев обратился к Снитко:

– Петр Анисимович, подведешь Лыкова к атаману?

– Ну, если ему жизнь не дорога.

Гайдуков вскинул голову, словно решился прыгнуть в холодную воду:

– Я пойду.

– Куда? – рассердился помощник пристава.

– В трактир, вместе с Алексей Николаичем.

Два городских сыщика принялись ругаться друг с другом, не обращая внимания на начальство. Лыков рявкнул:

– Тихо!

Все замолчали. Питерец стал терпеливо объяснять:

– Я кое-что понимаю в пластунском рукопашном бое. На войне был у меня учитель, кубанец. Калина Голунов его звали… Он показал приемы.

– Кое-что… – скептически подчеркнул полицмейстер. – И война та прошла много лет назад. Куда вы голову суете, Алексей Николаевич? Жить вам надоело, право слово.