Тифлис 1904 - Страница 73

– Я знаю. Но кто-то должен быть возле денег, иначе насторожатся. А ты будешь помогать мне снаружи. Главное – узнать, где они нападут. Тогда мы заранее расставим людей.

– Меня одного мало, – возразил Имадин. – Хочешь, я приведу разбойников? Только надо будет им заплатить. Сто рублей за каждое ружье. Кого ранят, тому триста. А убьют – пятьсот рублей семье.

– Хорошая мысль, – рассмеялся сыщик. – Самим под пули не соваться, нанять отчаянных людей и посмотреть, как одни разбойники будут убивать других. Только не выйдет.

– Почему? – с любопытством спросил Гушмазукаев.

– А что я потом начальству скажу?

– А начальству легче станет, если тебя застрелят? Пусть лучше абреков!

– Так у нас не делается, – с сожалением пояснил коллежский советник. – Думаешь, мне охота лезть в ту карету? Да я по тысяче дал бы каждому, кто сделает это вместо меня, а не по сотне. Но министр не одобрит.

– Вах, твоя жизнь на кону, а ты министра боишься! – цокнул языком Зелимхан. – Наплюй на него. Купи разбойников, потом не будут разбираться, кто в кого стрелял. Если победишь.

– Я на царской службе, у нас так нельзя, – с сожалением повторил сыщик.

Зелимхан повернулся к Имадину и сказал:

– Хорошо быть абреком! Все можно. Начальников нет, бога тоже нет – очень удобно.

Пора было прощаться. Коллежский советник сказал другу:

– Связь с Гушмазукаевым – через тебя. Но где искать тебя самого?

– На Проектированной улице в доме Талаквадзе.

– Приходи сегодня ночью в гостиницу. Будем думать, как в живых остаться.

Алибеков кивнул, и чеченцы ушли. Сыщик выждал пять минут и удалился через другую дверь.

Новость, которую сообщил абрек, ставила все на свои места. Начальник конвоя не тянет на главную фигуру, скорее на пособника. Значит, кукловод все-таки Трембель. Ишь, приставил ротмистра к столичному сыщику, чтобы помог узнать место нападения. Этот поможет… А Скиба невиновен, теперь это очевидно. Чачибая разрешил абреку Зелимхану убить всех, кто будет в карете. А по условиям перевозки, директор-распорядитель сопровождает денежный груз.

Теперь, когда выявился главный противник, Алексею Николаевичу требовались союзники.

Главный вопрос – где состоится экс. Как найти в двухсоттысячном городе десяток боевиков? Без полиции не обойтись. Но там у вице-директора наверняка тоже есть агентура. Начнешь откровенничать с кем попало, и Трембелю тут же донесут. Значит, говорить можно лишь с Ковалевым, без которого полиция с места не сдвинется. Надо объясниться, принести извинения. И действовать с ним заодно. Для отыскания дашнаков привлечь двух сыщиков, с которыми Лыков уже имел дело. Снитко и Гайдуков знают Тифлис, они должны справиться. Времени очень мало, вот что плохо. Со дня на день питерцу сообщат дату и место. Дата будет настоящая, а место – липовое. Если знать, кто нападет, взять их в проследку – они сами приведут куда надо.

И Лыков отправился на угол Слепцовской и Анастасьевской. Полицмейстер был на месте, но принял сыщика лишь через четверть часа. Выказывал свое недовольство. Когда посетитель зашел, хозяин недобро посмотрел на него и спросил:

– Ну что на этот раз?

– Георгий Самойлович, я пришел повиниться. Нас с вами искусно поссорили.

– Кто?

– Заправилы «большой постирочной».

– Опять сказки? Я вам, господин Лыков, уже не верю.

– Зря. Знаете, что мне сказал три дня назад статский советник Трембель? Что именно вы дали приказ абреку Спиридону Гратиашвили убить барыгу Варвару Матушникову.

У полицмейстера вытянулось лицо:

– Как-как?

– Поскольку она выводила дознание на поляков – клиентов «большой постирочной». А вы, стало быть, и есть ее шеф.

Ковалев часто заморгал – он был в полной растерянности.

– Но почему я должен вам верить? Давайте пойдем вместе к Карлу Федоровичу и попросим подтвердить.

– Он откажется, – покачал головой питерец. – А вы провалите операцию.

– Я один пойду, – упрямо заявил полицмейстер. – Потому что теперь уже вы нас сталкиваете.

– Георгий Самойлович, выслушайте меня до конца, а там решайте.

И сыщик рассказал хозяину кабинета обо всех последних событиях. И про часы, которые подсунули Скибе. И про ложь Трембеля во всех подробностях. И про недавнюю беседу с абреком Зелимханом Гушмазукаевым. Только умолчал о том, что разрешил чеченцу зарезать начальника конвоя…

Ковалев схватился за голову:

– Боже, что же это делается?! Начальник особого отдела, вице-директор канцелярии по военно-народному управлению края…

– Георгий Самойлович! Счет идет на дни, если не на часы. Заправилы «постирочной» готовятся сбежать. Но не с пустыми руками. Их лавочку накрыли, теперь им нужен большой куш. Мы знаем, на какие деньги они нацелились. Знаем, кто нападет. Трембель задумал устроить заварушку. Сойдутся сразу три силы: конвой денежной кареты, абреки и дашнаки. Кто кого перестреляет – большой вопрос. Но мешки с деньгами уплывут. В них будет всего восемьдесят тысяч, а восемьсот поделят Трембель с Чачибая. При этом еще постараются, чтобы меня застрелили на эксе. Пока нападавшие поймут, что их надули, заправилы уже убегут с Кавказа. В Турцию, например, а оттуда в Европу. А вас выставят виновным: недоглядели.

– Как я мог доглядеть! – вскинулся Ковалев. – Трембель – мой начальник. Я что, за начальством должен шпионить?

– Георгий Самойлович, а то вы наших порядков не знаете? Вот украли миллион. Меня убили, Скибу убили, а эти сбежали. С кого спросят? С полицмейстера. И будете Особому присутствию Сената рассказывать, что не угадали предателя в Трембеле… Чем кончится?