Тифлис 1904 - Страница 61

– А как быть с судом? Мне ведь придется давать там показания.

Лыков счел нужным вмешаться:

– На суде показания негласной агентуры принимаются на веру. Вашего присутствия не требуется.

– Вот как? – обрадовался конторщик. – Но теперешние присяжные поверенные… Они прицепятся и разобьют доводы следствия.

– Вам-то что за дело?

– А! Тогда потащат меня в открытое судебное заседание. Тут и конец.

– Не было еще такого случая, – отрезал питерец. – Прокурор заслушает, этого не избежать. А в открытом заседании… Подобного можете не опасаться.

Агент успокоился и стал задавать вопросы по сути:

– Значит, мне надо подглядеть, как всовывают меченые деньги?

– Да, – ответил Ковалев. – Формально вы поступите счетным чиновником, но придете на место кассира. Нам достоверно известно, что он участвует в мошенничествах. Конечно, вам ничего подобного эти люди не доверят. Вы временный, вы чужак. Но краем глаза что-то можно увидеть. Подозрительные посетители, странные разговоры… Например, вас выставят за дверь, когда начнут раскладывать купюры по пачкам… Постарайтесь запомнить, куда пойдут эти пачки – мы их перехватим и проверим. Вот ваша задача.

– Понял. А как я буду поддерживать с вами связь?

– Простые отчеты оставляйте у домохозяина. Он предупрежден и не выдаст. А вот если случится что-то экстраординарное, требующее немедленного доклада, то на углу Александровской и Маликовской есть чайная. В ней половой Федор, он наш человек.

Вартапетянц кивнул, запоминая. Потом спросил:

– Меня представят родственником Адельханова?

– Дальним. Но хлопотать за вас будет именно он.

– Большая честь побыть хоть фиктивным родственником такого человека.

– Ну вот и договорились.

Полицмейстер отпустил агента и занялся шашлыком.

– О, Алексей Николаич, попробуйте! Сирбиладзе превзошел сам себя. Еще кахетинского?

– Давайте. Как вам разговор, Георгий Самойлович?

– Вроде неплохо. Парень честолюбив, ему хочется уйти от фабрикации мыла и свечей. Пусть потрудится. А что боится огласки, так это понятно.

– Агентуру мы не выдаем, пусть усвоит, – с нажимом сказал сыщик. – Когда начнем внедрение?

– Прямо сейчас.

Полицмейстер щелкнул крышкой часов.

– Едем к Адельханову, он нас ждет. Вы уж, Алексей Николаевич, сделайте лицо пострашнее. Чиновник особых поручений из Петербурга, правая рука Плеве…

Особняк одного из самых богатых жителей Тифлиса находился в Ортачалах. Он был освещен электричеством, обнесен высоким забором, у ворот стоял вооруженный охранник. Из-за забора слышался собачий лай.

– Однако, – обратил на это внимание питерец.

– Увидите, что внутри, – еще больше удивитесь, – ответил Ковалев. – Дашнаки приказали хозяину внести сумму в партийную кассу, он отказался. Теперь вот сидит под охраной.

– Храбрец!

Полицейские между тем вошли во двор, где рослый дядька с трудом удерживал на поводке двух огромных овчарок.

– По моим данным, Адельханов все же заплатил, – сквозь зубы произнес Георгий Самойлович.

– Зачем же тогда такие меры предосторожности?

– А чтобы мы думали, что он отказался.

Гости прошли мимо второго охранника с берданой на плече и кинжалом на поясе, а внутри особняка обнаружили и третьего.

Хозяин встретил их с напускным радушием. А сам глядел настороженно, будто ждал подвоха. Кожевенно-войлочный фабрикант оказался седоусым человеком лет шестидесяти с большой залысиной.

– Проходите, господа. Какая честь для меня! Чаю или коньяку? Поужинаете?

– Мы только что из духана, Григорий Григорьевич, – ответил полицмейстер, – так что можно и коньяку.

– Сейчас распоряжусь. Представьте мне вашего спутника, Георгий Самойлович. Я его прежде не видел. Вы новое лицо в нашем городе?

Лыков почтительно сообщил:

– Я ваш давнишний клиент. Последние четырнадцать лет покупаю себе обувь в вашем магазине на Невском.

– Так вы петербуржец?

– Это коллежский советник Лыков Алексей Николаевич, чиновник особых поручений Департамента полиции, – сообщил Ковалев. – А прибыл он сюда по личному распоряжению министра Плеве. Чьим доверенным лицом является.

Адельханов помрачнел.

– Вот оно как… Ну, давайте сразу к делу. Зачем полиции понадобился человек, который производит обувь? Или что-то не так на моих фабриках?

Лыкову хотелось ответить: нет, речь о ваших связях с антиправительственной организацией «Дашнакцутюн». Но делать этого было нельзя, и он заговорил иначе:

– Готовится секретная полицейская операция в Тифлисском губернском казначействе. Там практикуют мошенничество. Мы хотим внедрить туда агента. Люди внутри настороже, они не пустят чужака. Но если их попросит столь уважаемое лицо, как вы… Взять дальнего родственника, на два месяца, без содержания. Единственно для галочки, потому как с такой записью в формуляре ему будет легче потом попасть на государственную службу.

Сыщик не сводил глаз с собеседника. Ему показалось, что тот, когда понял предмет беседы, испытал облегчение. Адельханов очень живо перебил питерца:

– Я всей душой, и всегда был верным слугой правительства. Георгий Самойлович подтвердит.

– Поэтому мы здесь, – кивнул полицмейстер.

– Я правильно понял, Алексей Николаевич, что нужна моя рекомендация для вашего человека?

– Да.

– И все?

– Остальное – наша задача, Григорий Григорьевич. От себя сообщу, что о вашем содействии будет доложено министру внутренних дел.

– Ах, право, не стоит. Это же мой долг. Понимаю, все понимаю. С учетом тех заказов, которыми облагодетельствовало меня правительство, – как я могу отказать?