Тифлис 1904 - Страница 62

– Именно, – опять кивнул полицмейстер, пригубив коньяк.

– Вы сказали, господа, что ваш агент должен быть представлен моим родственником. Кто он? Удастся ли такая операция? Тифлис – город небольшой, мои родственники давно известны. И вдруг появился новый?

– Агента зовут Галуст Вартапетянц, он служит конторщиком на заводе вдовы Толле, – пояснил Ковалев. – Окончил коммерческое училище в Кутаиси, сюда приехал три года назад. Круг общения торгово-промышленный. Двадцать семь лет молодому человеку. Приятный, неглупый. Можно принимать в любом доме, масти не испортит.

– Вартапетянц… – задумался миллионер. – А откуда его родители?

– Кажется, из Нухи, – смутился полицмейстер.

– Это следует уточнить. Вот что, Георгий Самойлович. Пусть ваш Галуст придет ко мне завтра в одиннадцать часов.

– Сюда?

– Нет, в контору акционерного общества. Мы с ним разберем генеалогию и придумаем, как нам, хе-хе, породниться. Еще коньяку, господа?

– С удовольствием, – ответили полицейские.

Лыков заметил, что фабрикант веселел на глазах.

– Что ж, одним троюродным больше – это в порядке вещей. У нас, армян, помнят всю родню. И принято помогать, да. Тем более если ваш Галуст умный. А то у меня племянница не замужем!

– Как будет, образно говоря, циркулировать ваша рекомендация? – спросил сыщик.

– Да, Григорий Григорьевич, – поддержал питерца тифлисец. – Козюлькин, собака, уехал в отпуск. Сейчас его должность исправляет Гонзаго-Павлючинский. Вы с ним знакомы?

– А то как же, – ухмыльнулся хозяин. – Я сам принимал Василия Исидоровича на службу. Сорок лет тому назад…

– Он прислушается к вашей просьбе?

– В этом городе трудно найти человека, который не выполнит моей просьбы, – серьезно ответил Адельханов. – Тем более люди из казначейства.

– Я же говорил: мы пришли по адресу, – сообщил Ковалев сыщику и поднялся: – Не смеем больше вам мешать, Григорий Григорьевич. Завтра в одиннадцать Галуст Вартапетянц будет у дверей вашего кабинета. Спасибо от имени властей за помощь. Честь имею!

Они опять прошли мимо охранников и сторожа с овчарками. Сели в фаэтон, отъехали немного, и полицмейстер спросил:

– Заметили, Алексей Николаевич?

– А то как же. Миллионщик даже не спросил, с каких пор действительный статский советник Козюлькин сделался собакой.

– Вот! Все он знал: и про махинации, и про «большую постирочную»!

Операция по внедрению агента в казначейство шла своим ходом. А Лыков переключился на собственную, тайную от тифлисцев.

Ранним утром на Александровской улице появился молодой человек, смуглый, с черными вьющимися волосами, то ли армянин, то ли грек, а может, итальянец. Он долго стоял перед двухэтажным зданием, в одном конце которого помещалась казенная палата, а в другом – казначейство. Потом обратился к часовому:

– А мне бы кассира Макинского.

– Баграм-бека, что ли?

– Его, да.

– В командировке бек, и долго его не будет.

Чернявый расстроился:

– Ну вот. А кто заместо него?

– Мне не докладывают.

Незнакомец сунул рядовому двугривенный, посмотрел с укоризной. Тот смутился:

– Ну ладно, щас.

Вызвал изнутри какого-то человека в драповой тужурке, пошептался с ним. Драповый буркнул:

– Пожалуйте со мной.

В приемной гостя встретил бородач в вицполукафтане с петлицами титулярного советника:

– Кто вы и что у вас за дело?

Парень покосился на драпового, тот торопливо вышел. Тогда гость объявил вполголоса:

– Из Одессы, груз привез, как договаривались.

– С кем?

– С Иваном Яковлевичем. А тот с беком вашим условился. Ну, примете или как?

Бородач прожег смуглявого взглядом, словно хотел залезть ему в душу.

– Чего молчите? – взъелся тот. – У нас дела по-другому делают. Думаете, легко тащить через весь юг бумажки на двести больших? Третью ночь без сна.

Чиновник все не решался.

– Ну? – нетерпеливо произнес гость. – Двадцать процентов дерете, да еще и жилы тянете?

– Двадцать пять, – вдруг раскрыл рот казначейский.

– Что-о?!

Посетитель сделал вид, что собирается уходить. Но не двигался с места. Потом спросил:

– Креста нет, да? Совсем совесть потеряли?

– Ревизия у нас. Сыщик из Петербурга приехал.

– А мы здесь при чем? Ты сам попробуй контору взять! Одних сверл сожгли на сто рублей!

– Говорю: ревизия у нас. А Ивана Яковлевича твоего застрелили.

Чернявый отшатнулся и молча вышел вон.

Но история на этом не закончилась. Вечером титулярный советник (его фамилия была Злогостев) вышел со службы. Огляделся и неспешно двинулся в сторону Муштаида. Там начал делать променад. Посмотрел на летней сцене Артистического общества пьеску «Посыльный № 666». Выпил бутылку пива завода Дитриха. Погулял по аллеям, послушал духовой оркестр Тифлисского гренадерского полка, сыграл три партии на бильярде. Скоротал вечер с удовольствием, и не очень задорого. Когда стемнело и в саду зажгли керосиново-калильные фонари, чиновник собрался уходить. Вдруг кто-то тронул его за рукав. Оказалось, это был загадочный дневной посетитель.

– Опять вы, сударь? С кем хоть имею честь?

Но «сударь» молча кивнул на дальний конец сада и пошел туда решительным шагом.

В Муштаиде была освещена лишь главная аллея, вся остальная часть сада пребывала в темноте. Публика давно жаловалась на это, полицмейстер выписал несколько предписаний городской управе, но ничего не менялось. Время от времени на неосвещенных аллеях кого-то грабили. Вот и сейчас Злогостев замешкался: боязно. Но чернявый удалялся, не оглядываясь. И титулярный советник, наскоро перекрестившись, отправился следом за ним.