Тифлис 1904 - Страница 64

– Иосиф Хахиевич, я же вас просил! Сегодня пятница. Вы что, забыли?

Офицер виновато молчал, держа боевика за ворот.

– Ну идем, чего теперь. Только чур, в последний раз!

На Консульской улице, в канцелярии Михайловского участка, оба нападавших были опознаны. Они действительно оказались дашнакцаканами. Осенью прошлого года боевики зарезали в Башмачном ряду хемшина Оганес-заде, торговца обувью. То ли за то, что его предки изменили вере, то ли за то, что отказался платить. Сбежали в Персию, где след их потерялся. Теперь вот вернулись – для того, чтобы убить коллежского советника Лыкова. Пленных попытались сразу же запугать и заставить говорить, но не на тех напали. Дашнаки – храбрый народ и с полицией никогда не сотрудничают; не стали и эти.

В итоге Алексей Николаевич оказался у своей пассии уже под утро, и без шампанского. Виктория Павловна слышала, что на соседней улице произошло побоище, и не могла уснуть, волновалась за друга.

– Спасибо, что пришел! – захватила она сыщика в объятья и долго не отпускала. – Я уже в участок собралась.

– Что ты, не надо. Никогда за меня не бойся, слышишь? Забыла, что я в семи водах варенный?

– Вот уедешь, тогда и перестану бояться, – ответила докторша, пряча заплаканные глаза. – Ты когда мне фотокарточку принесешь? Обещал ведь.

Это был давний предмет их спора. Виктория Павловна отказалась и от золотых сережек, и от браслета с бирюзой. Но просила на память фото сыщика. Чтобы легче было потом его помнить. Так и сказала, не увиливая. И Алексей Николаевич обещал, да так до сих пор и не собрался в ателье.

– Завтра… впрочем, уже сегодня с самого утра пойду и снимусь, – побожился Лыков.

Он снова обманул женщину, хоть и не по своей воле. Когда сыщик появился в гостинице, там его уже поджидал Топурия.

– Где вы ходите, слушай! – раздраженно сказал он, строго глядя на начальство.

– Что произошло?

– Времени половина двенадцатого, да! А в полдень ровно Азвестопуло является к этому жулику, к Злогостеву. Тридцать минут осталось, да!

– Ох, черт… Побежали!

Сыщик с пограничником все же опоздали и не увидели, как «фартовый» с саквояжем заходит в казначейство. Им пришлось сесть в кофейне напротив и следить за дверями. К изумлению Лыкова, уже через четверть часа агент вышел на улицу – и с пустыми руками. Что за ерунда? Куда же он дел сто пятьдесят две тысячи? Вид у Азвестопуло был растерянный, он лихорадочно озирался по сторонам. Потом вдруг погрозил казначейству кулаком в бессильной ярости и двинулся прочь.

Сыщик дал парню свернуть в переулок и шмыгнул следом.

– Что за фокус? Где деньги?

– Ой, Алексей Николаевич, там такое вышло!

– Сергей, говори толком. Что «такое»?

– Едва я разложил серии в кабинете Злогостева, как вдруг ворвался неизвестный мне помощник пристава. И заорал: «Попался, мошенник!» А кассир отскочил к окошку и ехидно так улыбается… Я сначала подумал, что он заложил меня полиции. Но потом все выяснилось.

Лыков сообразил мгновенно:

– Помощник пристава отобрал бумаги, а тебе предложил или сесть в тюрьму, или убираться подобру-поздорову?

– Точно так, Алексей Николаевич. Это сговор. Никакой он не честный полицейский, а такой же жулик, как и казначейские. Ребята решили завладеть сериями задарма! Я и умолял, и угрожал, все без толку. Наглые неимоверно. Иди, говорят, покуда цел, не то в кутузку посадим. Куда ж я пойду, спрашиваю, меня же в Одессе на вилы поднимут. Дайте хоть какую расписку. Помощник пристава смеется: чтобы ты потом меня ею шантажировал? Нашел дурака. Пошел прочь, говорит, пока я добрый!

– Так, оба за мной, – принял решение Лыков.

Втроем они ворвались в казначейство. Сторож пытался было спросить, что за нужда, но Топурия отодвинул его в сторону. В кабинет кассира зашли по-хозяйски. Толстяк в форме помощника пристава рассовывал по карманам банкноты. Увидав вошедших, он нахмурился:

– Кто такие?

– Ну-ка выверни карманы, – скомандовал ему сыщик.

– Что? Да я…

– Штабс-ротмистр, примите меры к выполнению моего распоряжения.

– Есть! – молодцевато козырнул Топурия и отвесил полицейскому крепкую оплеуху. Тот влетел в кресло и там остался, не решаясь ни встать, ни дать сдачи.

Азвестопуло тоже не терял времени даром. Он взял кассира за ворот и зловеще улыбнулся:

– Вот и свиделись опять. Не рад?

Тут дверь открылась, и просунулся городовой.

– Эта… чего тут делается?

– Коллежский советник Лыков из Департамента полиции проводит задержание мошенников, – пояснил Азвестопуло. – Ты, братец, приведи-ка сюда понятых. Сейчас обыск начнем.

– Лыков… – пробормотал помощник пристава и закрыл лицо руками. – Я пропал!

– Позвольте, что за вторжение? – возопил Злогостев. – Полиция уже была здесь! Господин Дулайтис арестовал ворованные доходные бумаги, мы как раз сейчас составляли акт.

– Да ну! – оскалился одессит. – А я, значит, налетчик?

– Конечно.

– Что же твой Дулайтис бумаги арестовал, а меня нет?

– Э-э… А вы убежали.

– И никто за мной не погнался?

– Так бумаги описывали, не до того было.

Помощник пристава приободрился и вскочил на ноги.

– Я протестую! Нет, я сам вас сейчас арестую! Здесь заговор. Вы заодно с этим грабителем? Городовой, ко мне!

Лыков взял предателя за физиономию и сделал смазь по рецепту «Очерков бурсы» Помяловского.

– Молчи уж, тварь. Из-за таких полицию и презирают.

– Как вы?..

Тут коллежский советник вынул из кармана два листа бумаги, исписанных убористым почерком.