Тифлис 1904 - Страница 79

– Слушай мою команду, – тихо сказал сыщик. – Как сядете в седло, винтовки сразу в руку. Засада на ближайшем перекрестке, угол с Вокзальной. Спешивайтесь и прячьтесь за коней. С богом!

Все семеро, включая кучера, перекрестились. И двинулись со двора трамвайного общества. Лыков думал: хорошо, что он успел отправить Азвестопуло домой. Конечно, лишний стрелок ему бы сейчас не помешал. И Сергей – храбрый парень – других в одесское сыскное не берут. Но в такое пекло посылать? Только-только коллежский советник нашел себе помощника… Нет, пусть живет. А проверить его под огнем случай еще представится.

Абастуманскую пролетели за пять минут. Улица была пуста. Повезло, что уже июнь. Это самый жаркий месяц в Тифлисе. Все, кто может, уезжают из города, жизнь в нем затихает. Тем меньше окажется случайных жертв, успел подумать Лыков. Нервы у него были на пределе. Сейчас начнется! Такого волнения он не испытывал, наверное, с первого боя на турецкой войне. Постарел коллежский советник, обленился за кабинетной работой, отвык от свиста пуль… Ну так через секунду тебе напомнят.

Карета, окруженная всадниками, подъехала к перекрестку и начала уже сворачивать. Тут из-за угла выскочил городовой и закричал:

– Куда прешь! Там стадо гонят.

И взял ближайшую лошадь за повод.

Откуда здесь пост? Лыков несколько раз проезжал это место, делая рекогносцировку. Никакого поста не видел… Через долю секунды он понял, в чем дело, но помешать уже не успел. «Городовой» выхватил «смит-вессон», вложил ствол в ухо лошади и выстрелил. Та повалилась и стала сучить ногами. Карета была обездвижена.

Алексей Николаевич сбросил кучера на мостовую и нырнул рыбкой следом. И сразу началась густая стрельба. Казалось, нападавших целая рота. Пули высекали искры из мостовой, рикошетили от кареты и улетали в небо. Звенели и сыпались стекла, кричали люди и ржали лошади.

Лыков толкнул кучера:

– Ползи на ту сторону!

Но увидел, что вместо глаза у того черно-красная дыра, из которой течет кровь. Черт, не уберегся! Сыщик выхватил маузер и высунулся из-за экипажа. От угла на него бежало аж пять человек. Один поднял над головой какой-то предмет. Бомба! Тут справа звонко щелкнул выстрел, парень повалился на спину. Его товарищи бросились врассыпную, сыщик тоже пригнулся. Но взрыва не последовало. Атака возобновилась, и наконец Алексей Николаевич взялся за дело. Три раза маузер плюнул свинцом, и дашнаки, кто не упал, откатились обратно за угол.

Но радоваться было рано. Пуля чиркнула над ухом, вторая прошила левое плечо. Били сзади. Он резко обернулся. С другой стороны улицы на него летели трое и на бегу вели огонь. Вдруг в окнах гостиницы полыхнули вспышки, и все трое, как мишени на стрельбище, почти одновременно повалились. Это пограничники прикрыли своего начальника.

– Молодцы, ребята, – пробормотал коллежский советник. Однако с правой стороны кареты усилилась пальба. Они все-таки добрались! Лыков пытался высунуться, помочь Скибе. Но его осыпали таким градом пуль, что пришлось лечь на мостовую. Снизу мало что было понятно. По обеим сторонам от дверцы виднелись сапоги. Гильзы так и сыпались вниз. Они пытаются выбить запор, догадался сыщик и прострелил ближайшему боевику ногу. Тот с криком упал, мелькнуло разгоряченное боем лицо. Вторую пулю коллежский советник послал парню прямо в лоб.

Тот, что был рядом, гортанно заорал, и Лыков увидел, как дверца кареты открылась.

– Держать!

Он вскочил и обежал карету сзади. Террорист тянул дверцу на себя и злобно скалился. Но тут изнутри раздался выстрел, и дашнак отлетел на панель. Створка опять захлопнулась.

Сыщик наконец-то разглядел, что творилось вокруг. Два тела лежали возле кареты и еще три на углу. Пять или шесть боевиков пытались пробиться к деньгам, но их сдерживали из окон кофейни и магазина. Где же Имадин? Хорошо, если внутри. Вот дела стражников были плохи: двое распластались на мостовой, их лошади перебирали ногами. Третий сидел, держась за пробитую грудь, и клонился все ниже и ниже. Четвертого сыщик не видел; кажется, он еще отстреливался с той стороны экипажа.

Там тоже шел бой, террористы ломились в двери гостиницы. Но это далеко от кареты, пусть воюют. А пальба разыгралась нешуточная. Все вокруг было усыпано стреляными гильзами, дым окутал перекресток, словно туман. У Лыкова кружилась голова, противно стекало за ухом и по спине. Но он чувствовал, что ранения неопасны, и вклинился в схватку возле кареты. Облокотился на колесо и послал несколько зарядов в атакующих. Один из них упал, уцелевшие вновь отступили за угол.

Тут у коллежского советника кончились огнеприпасы. Он вернулся за карету и начал менять пластинчатую обойму. С пробитым плечом делать это было неудобно. Неожиданно прямо на него ринулись два боевика. Они выскочили из подворотни – обошли экипаж дворами и напали с тыла. Сыщик оказался с разряженным пистолетом и на прицеле. Испугаться он не успел: из лавки выбежал залитый кровью Имадин. Тремя пулями он уложил обоих и юркнул обратно.

У Алексея Николаевича не было даже времени вытереть холодный пот. Как только он зарядил маузер, из подворотни снова полезли дашнаки. Сколько же их всего? Никак не восемь, а значительно больше. Сыщик наконец разозлился, а в этом состоянии он никого не боялся и становился особенно опасен. Вытянув вперед руку с пистолетом, питерец попер на врага. Оказалось, что боевиков трое и они вооружены револьверами и кинжалами. Первый пальнул в упор, но его наган дал осечку.

– На!

Лыков свалил его и устремился дальше. Второй выхватил из ножен бебут и с отчаянным криком кинулся на сыщика.